Двадцать лет спустя

Так и не срослось. ПисАла год назад мадам Воронцова (в девичестве – Кормилицына), что на 20-летие выпуска собираются народ собрать, но до дел так и не дошло. Кто там собирался устроить реюнион, не знаю (не Горовушка же, осевшая в Швеции), а сама Кормилицына, хоть на связь и вышла, но узнав о смерти Данияла, впала в меланхолию, и больше никаких признаков жизни не подавала. А тут как раз пятница. Последний звонок.

-Слушай, ты где щас?
-Я? В метро еду.
-А я уже с делами закончил, еду по Варшавке. Ты далеко?
-Да нет, к Варшавке как раз поедъезжаю.
-Тогда ты где-нибудь на выходе потусуйся, подъеду – наберу.
Блин, только ж три часа… Ну ладно, в кабаке проще было сесть.

В результате соображали на троих. По иронии судьбы, все трое родились в одну неделю в конце сентября, и все трое занимались на УПК на кулинарии. Хотя на кулинарии было пятеро парней, да вот с ещё двумя уже никому никогда не встретиться. С этой фотки троих уже в живых нету, и все трое – парни. Вот так у нас женского населения и становится больше, чем мужского.

-А чего ты китайский то учить стал?
-А вот так. Интересный язык. Интересные перспективы… бросил, правда уже всё.
-Слыш (гыыы), ты таво, скажи чонить по-китайски? (Это папонт, у которого хорошо шёл английский в школе, вспомнил, как его параллельноклассники просили по английски поговорить).
-Ой… ну я так помню только «Нихао», ещё всякую фигню… Помнишь, как наша Людмила Григорьевна в своё время сказала? Чтобы что-нибудь запомнить, надо этому удивиться. Знаешь, почему китайцы не любят числа четыре? Четыре по-китайски «сэ». А если другим тоном это «сэ» сказать – это уже значит «смерть».Не так давно узнал, что, оказывается, при наборе первоклашек тех, кто поспособней, отбирают в класс «А». В «Б» - тех, кто останется. У нас в школе классу к пятому «Б» держал первое место по успеваемости. «А» - тоже первое, но с конца. В девятый класс из восьмого «А» не попал ни один человек, зато один попал в психушку, ещё один сел.

-Ой, да из параллельного класса адекватных, дай Бог было двадцать процентов (я так думаю, даже меньше – прим. Пап.). Кучевасова помнишь? Нормальный парень же был, всё бы у него было по другому, если бы он с нами учился.

Часу в восьмом после двух литров «Вельвета» (да, я нашёл, где в Москве разливают «Вельвет!») Мишка набрал таки Виталькин номер.
-Ну и какой тут успех? У меня зарплата раз в шесть, а то и больше, ниже, чем у той же Савкиной доходы.
-А что ты деньгами то жизнь меряешь? Про тебя вот могу рассказать, что есть одноклассник, кандидат наук. А у Савкиной что? Ларёк во Внуково? Ты думаешь, это интересно?

Ну, ларёк во Внуково – это было лет восемь назад. Сейчас вполне может быть и бутик в Шереметьево. Но по этому критерию всех обскакала Маша Л, учившаяся с нами год в девятом классе. В десятый она не попала, но затем работала валютной проституткой, выгодно вышла замуж за границу, сейчас – заводчица лошадей.

К восьми Виталя подъехал с работы, в результате чего вечеринка затянулась. И в часовом и в градусовом отношении. Свежеприбытый Виталя был бодр и жизнерадостен, а вот Мишка что-то засморкался и начал клевать носом.

-Слушай, я не знал, что Страхова звали Конгом! «Децибел» - помню, «Конга» - нет.
-Ну да, Децибел тоже был. За то, что орал. А Конгом его прозвали, тогда ж «Кинг-Конг» как раз прошёл, идёт он как-то по первому этажу, а там стая первоклашек, показывают на него пальцами, орут: «Кинг-Конг!». Ну, Андрюха тут и показал им Конга. Так о чём я… Конг, вобщем, щас считает, что я вообще какой-то подонок.
-А ты с ним разве общаешься?
-Ну… знакомые то общие есть.

Похмела на утро, как ни странно, не было. Хотя давление упало, и всё ночь шёл дождь.