Собственно, «падение кумира» - это громко сказано. Речь идёт об обычном разочаровании, которое не раз посещало меня в процессе личностного роста. Когда приходишь в школу, учителя кажутся чем-то запредельно умным и мудрым. Потом копятся некие нестыковочки и неувязочки, а покинув школу, уже видишь, что ничего особенного в учителях твоих не было. Просто деревья тогда ещё были большими. Теперь умными кажутся преподаватели. Покинув стены школы высшей, мельком замечаешь, кто именно из твоих однокашников отправился в школы, а кто – в вузы, и что это за контингент. Вчерашние горы уже кажутся прыщами, а уважаемые люди теряют своё уважение. То же относится и ко многим «учителям» виртуальным. Я имею в виду авторов любимых книг. Навскидку вспомнил не менее трёх подобных случаев, про которые хочу при случае написать. Сегодня речь пойдёт про самого безобидного из них, Джеральда Даррелла.
Зачитываться я им начал где-то в средней школе, как раз когда встал на свою биологическую стезю. Тогда были «Три билета до Эдвенчер», «Путь кенгурёнка» и «Сад богов». По иронии судьбы именно третья часть корфусской трилогии была прочитана мной первой. Хотя, стоп. Ещё до этого была сказка про «Говорящий свёрток». Она настолько понравилась, что её я пытался даже переписать вручную в тетрадку – книжку то надо сдать в библиотеку. На второй главе сломался. А ещё до этого были фильмы про Джерси, которые показывали в программе «В мире животных». Их я ещё до школы смотрел. Так что Даррелла я знал ещё в нежном возрасте. Помню, как телевизор голосом Николая Николаевича Дроздова тогда объяснил, что первым словом Джерри Даррелла было не «мама» или «папа», а «зоопарк». Который по английски будет весьма односложно: «зу». Так вот это «зу» было первым английским словом, которое узнал я. С подачи Даррелла.
Книжки сии содержали все запросы юнната Серёжи Знаменского: описания экзотической природы стран, про которые я мог только мечтать, умиление животными, цветастый английский юмор и известная доля скабрёзности. За пару лет я перечитал всего Даррелла, которого можно было откопать в нашей библиотеке. Я тогда был молод и страдал обширным интузязизмом, не подозревая никаких подвохов. Этот период я описывал в посте, посвящённом «зелёным». Как раз на него пришёлся визит Даррелла в СССР, про который был снят фильм.
Поступив на биофак Петрозаводского универа, я узнал, что я такой не один. Есть и куда более запущенные случаи. К примеру, мой сосед по комнате Мишка П., который не только грезил собственным зоопарком, но и писал Дарреллу письма по адресу. Тому самому, который указан в книжках на последней странице. Ему приходили вежливые ответы, подписанные секретаршей фонда, повествующие о текущей деятельности г-на Д и предложения по материальной помощи вымирающим видам. Мишка письма бережно хранил, а помощь он оказать не мог. Ибо был простой студент, спящий на кровати с металлической сеткой. Хотя мечтал поехать на Джерси работать хоть за еду.
И тут он тоже был не один. Как выяснилось, кто-то из студенток за пару лет до нас всерьёз хотел поехать на Джерси на практику. Хрен ли там, занавес то железный рухнул. Увы и ах, Джерсийский трест иностранцев принимал охотно, но вот платить за проезд и своё проживание они должны были сами. Об это все юношеские мечты и споткнулись. Но Мишка не унывал – как жемчужину своей коллекции он хранил детскую книжечку «Зоопарки» с автографом САМОГО. Книжечка был тоненькая, поэтому послать её за рубеж было проще всего.
У меня же к тому времени уже копилось некое разочарование. А начало оно копиться, когда я начал сравнивать книжки Даррелла с книгами других известных зоопарковских деятелей: Бернхарда Гржимека и Йозефа Вагнера. Как-то образ зоолога из этих книжек не очень стыковался. Как потом выяснилось, не только у меня. Лучшим образом это сформулировал мой другой сосед: «Как почитаешь Вагнера, например, он в основном по бушу колючки из ног вытаскивает и загоны строит. А это сидит где-нибудь на фазенде и пьёт пиво».
Да уж, выпить сей «децкий автор» любил. Чем охотно и занимался. Нашёл тут несколько его фоток из «Лайф». Вот это он с самым известным своим собутыльником, негритянским царьком Фон Бафута.
Собственно, алкоголь его и сгубил. В шестьдесят лет он уже выглядел на все восемьдесят. Пропитая печёночка нуждалась в пересадке, которой подорванный организм, привыкший к «сидениям на фазенде» и не выдержал.
Фильм «Моя семья и другие животные» заканчивался словами «Джерри вырос и стал известным зоологом». Курсу к четвёртому я понял, что он никаким зоологом не был. В лучшем случае, звероловом. Потому как для зоологической деятельности он не имел ни склонности, ни образования. Ну что ж, по крайней мере, зоопарк он построил. У того же соседа Мишки было ещё хуже. Ему достались только корочки биофака, полученные с годичным запозданием. Как это часто бывает, в процессе учёбы Мишка обнаружил, что поглощать спиртное и впрямь куда интересней, чем корпеть над учебниками. Рассказ не о Мишке, но помню, как кто-то из его собутыльников написал ему пожелание стать великим зоологом. Ну да, алкоголь часто даёт нам то, чего нет в жизни. Сейчас «великий зоолог» работает дизайнером в бесплатном дамском журнале, чему видимо и рад.
И беда этой легковесности, созданной великим звероловом Д не в том, как он загубил себя. Нет, он то как раз сделал немало полезного в лице своего зоопарка, хотя важно сознавать, что пиара в его деятельности куда больше, чем самой деятельности. Вагнер или Гржимек сделали не меньше, а, по моему, и больше. Плохо то как раз то, как он сгубил того же Мишку. А сколько таких наивных вьюношей, которые не поняли, что жизнь – это не пиво на фазенде, а строительство загонов и вытаскивание колючек из ног, было по миру, фиг его знает.
Комментариев нет:
Отправить комментарий