Гречневая сказка о любви

Событий нынче никаких особо не происходит. Сижу пишу трёхлетний отчёт. Единственный праздник дня – обед. Но не писать же про папонтиные обеды? Впрочем, может, на днях и напишу. Главное, что с этой темы я могу перепрыгнуть на другую. Некоторое время назад я на работе вообще не обедал. Просто слинивал пораньше и дома плотно ужинал. Неправильный режим питания, ну да я особо над этим не заморачивался. В отличие от коллег женского пола.

«А почему ты ничего себе не готовишь?» - допытывалась у меня одна из них. «Наварил бы гречневой каши, её быстро можно варить»… Я представил, как теперь каждый день буду приходить на работу с коробочкой гречневой каши. Мне передёрнуло. Вспомнил одну историю. Расскажу её, как историю в истории.

В 1993 году я был впервые направлен после третьего курса на самостоятельную практику на орнитологический стационар на Ладоге. Стационар находился в Олонецком районе, в пяти километрах от устья реки Обжанка. До устья, где располагаются базы отдыха, тогда ещё ходил автобус пару раз в неделю. Сейчас уже не ходит. А сам стационар и вовсе был глухим местом, где не было и электричества. Несколько вагончиков в лесу на берегу моря, да деревянная летняя кухня. Строго говоря, это был не стационар, а «опорный пункт», так его записали, чтобы полевые были повыше. Сейчас, строго говоря, параллельно, ибо полевых всё равно не платят, да и условия несколько получшали. Всё лето на стационаре жила небольшая группа орнитологов, к которой время от времени притусовывались граждане разной связанности с коллективом, в основном, из Питерских, ибо почти весь коллектив в стационаре оканчивал ленинградский университет.  Командовал стационаром доктор Владимир Борисович Зимин, веселый, напоминающий Карлсона на пенсии коротышка, безусловный авторитет в изучении послегнездовой экологии  воробьиных. Коллеги вежливо именовали его «Дядька», правда, к моему приезду молодая генерация студентов и аспирантов называла его уже «Дедушка». К Дядьке-Дедушке все относились с большим уважением.

Порядки на стационаре, несмотря на элитарную среду (эх, знали бы вы, как орнитологи изящно матерятся!), вполне простые. Вся пища, привезённая из города, шла в общак, готовили (и мыли посуду) по очереди. Поскольку всяких приезжающих на стационаре хватало, приезжего ставили дежурить на следующий же день после приезда. В принципе, логично. Вот и меня поставили дежурить по кухне на следующий же день.

А чо такого? Я на УПК на повара учился, да и так готовить умел. А тогда ещё на стационаре газовая плита работала. Так что особых проблем не было. С утра встал в семь (завтрак в восемь), и, порывшись во вьючниках с продуктами, извлёк пачку дроблёной гречки, так называемый продел, и пачку сухого молока. Что на завтрак надо кашу, меня уже предупредили, так же как предупредили, что пшено лучше не варить. А про гречку ничего не говорили. И я наварил замечательной проделовой каши.

Тем удивительней была для меня реакция Зимина, который к моей каше отнёсся весьма хмуро. Зато остальные коллеги повеселились. «Ууу, Серёга, злодей», - шутил балагурливый долговязый Артемьев: «Дедушку отравить хотел!» Мне оставалось недоумевать, в чём дело. Позднее мне объяснили, в чём.

Будучи примерно в моём возрасте, студент биофака ЛГУ Вова Зимин тоже должен был ехать на полевую практику. На дворе стояли 50-е годы. Ладожского стационара тогда и в проекте не было, но руководителем Вовы был сам профессор Мальчевский, который мог организовать его на существенно более интересное. И юному Зимину предстояло провести всё лето на маленьком островке на Белом море. Ради приятности, (хотя говорят, дело в технике безопасности, согласно которой нельзя отпускать людей в поле в одиночку) в спутницы ему была назначена его однокурсница, к которой Вова был весьма неравнодушен. И студент уже предвкушал приятную робинзонаду при белых ночах в обществе симпатичной Пятницы, и яств, которых она ему будет готовить. Посему закупку продуктов он поручил своей будущей соостровитянке. И это была ошибка.

Видимо, хотя девушка Зимину и нравилась, он не шибко нравился девушке. Подруга дней его суровых купила ему два мешка гречки и перед самым отъездом от поездки отказалась. И вот Владимир Борисыч всё лето сидит на острове, в компании комаров и холодных туманов, и каждый… нет, КАЖДЫЙ день ест гречку из закопченного котелка. На завтрак, на обед, на ужин. Его ощущений никто не описывал (тем более, сам Дедушка). Но каковы они были, можно себе представить по тому, что гречку он практически не ел и сорок лет спустя. Даже дроблёную в молоке.

ЗЫ: Кстати, на следующий год Вове опять не повезло. Напарницей ему дали одну ныне довольно известную учёную даму. Помня о прошлом году, Зимин закупку продуктов ей не доверил. А на острове выяснилось, что дама совсем не умеет готовить…