Горная болезнь

Знаете, что было для меня самым страшным во время подготовки путешествия в Анды? Страхи, при всей их общечеловеческой сути, бывают довольно разные. Кому-то уже просто месячное отсутствие у себя дома будет просто ужасно. А девяноста пяти процентам россиян  особенно страшно, что этот месяц вокруг будут говорить не по-русски. Кого-то из более опытных пугает, например, южноамериканская преступность, и на сей счёт можно тоже прочесть немало страшилок. Но мне страшнее всего было то, о чём оные девяносто пять процентов и не подумают. Высокогорье.

Про горную болезнь, а точнее, про кислородное голодание, я впервые вычитал в пособии Жарова. Что сказать, просто стух. Так ведь просто и не задумываешься, каково это, когда в воздухе кислорода на энное количество процентов меньше. А тут немощность, головокружение, сердцебиение, а потом отёк лёгких (или вообще головного мозга) и кайки лопу.  Я со своим горным опытом (точнее отсутствием оного) про такое даже и не думал. Ещё до прошлого года самой высокой точкой, куда я поднимался была гора Ай Петри в Крыму, 1234 метра. В прошлом году влезал на немногим большую высоту в Сьерра Мантикейра. И только в конце мая я побывал на высоте аж в два километра на горе Варну в Греции. А тут месяц мне предстояло провести на высоте больше 2500 метров над уровнем моря, из них с полмесяца – на высоте больше 3500. Куско – 3400 метров над уровнем моря, Ла Пас – 3500 (там, впрочем, сложнее, но про это будет буквально в следующем посте), Чивай – 3700, Тиуанако – 4000, Потоси – 4100 метров над уровнем моря.

По весне в Непале были Кремнёвы. И с горняшкой столкнулись на полную катушку. Полного трека вокруг Анапурны они не прошли как раз из того, что на высоте около 4800 метров Алексеевне поплохело. Надо было перейти перевал около 5000 метров, но решили не рисковать и повернуть назад. «А прикольно» говорил по возвращению Олег: «Ночью задыхаться начинаешь, такой ап! И проснулся!»

Мне, понятно, эти разговоры оптимизма не добавляли. Ночевать выше четырёх километров я не собирался (в итоге одна ночёвка на высоте всё же вышла под конец), но хрен его знает, чего ожидать. Самое печально, это то, что никак невозможно предугадать, как именно отреагирует на высокогорье твой организм. Паче есть факторы и благоприятные, и не очень. Вот, к примеру, то, что у меня гемоглобин высокий, так в данном случае, это хорошо. А то, что избыточный вес – так это плохо. И уж совсем не хорошо, что я склонен к головным болям. Но, повторюсь, угадать нельзя никак. Горная болезнь может срубить спортивного здоровяка, но никак не сказаться на вялом дохляке. Разрекламированные в Андах «Сороче пиллз», как оказалось из опыта других граждан – банальный анальгетик, который явно не стоит 500-600 рублей за коробочку. Купил с собой пару блистеров Пенталгина в Анды. Впрочем, можно было взять и простой анальгин.

Другое широко разрекламированное средство от горной болезни в Андах – листья коки. Выращивание и продажа коки в Боливии и Перу совершенно легально (в Южной Америке кока под запретом только в Бразилии, о чём напоминают авторы путеводителей). Сушёные листья коки можно жевать со щепоткой извести, а можно заваривать в виде чая. «Мате де кока» - обычный атрибут андского завтрака в гостинице. В Боливии видел чайные пакетики с кокой. О чудесах чая из коки мне рассказывали, например, американцы, с которыми я гулял по биеннале в Сан Паулу. Они были в Перу в прошлом году и от горной болезни в основном оным чаем и спасались. Им же принадлежит самое образное описание самочувствия при горной болезни, которое я слышал: «Это как будто у тебя постоянный сердечный приступ». Образно, хотя, слава Богу, мне пока непонятно.

У меня самочувствие было несколько другое. Головных болей я так там и не чувствовал. Не было у меня и описанного Кремнёвым дыхания Чейна-Стокса (когда «ап! И просыпаешься»). Спал я там вообще хорошо. То ли из-за того, что я правильно провёл подъём, то ли из за моего высокого гемоглобина, то ли из-за поливитаминов, которые я начал принимать за два месяца до отпуска, в общем, никаких страстей-мордастей  со мной не было. Одно время, я вообще думал, что горная болезнь - это вещь вообще редкая, пока в автобусе во время экскурсии в Колку одной тётеньке не поплохело ещё не доезжая до высоты в четыре километра, а у второй тётеньки носом пошла кровь.

Поливитамины я брал и с собой, но в горах забывал их принимать. Пенталгина я съел таблеток восемь, но, в основном, ради профилактики. Честно говоря, поначалу я вообще ничего особенного не ощущал. Пока не делал, например, подъёма по лестнице на пару пролётов. Учащённого сердцебиения я не чувствовал, но голова кружилась, слегка тошнило, а в ногах ощущались ледяные покалывания. Такое бывало только с утра, вечером я, обычно, был как огурчик. Единственный раз, когда меня проколбасило полдня, был поход по Острову Солнца на Титикаке. То ли влажный воздух усилил горняшку, а то ли просто укачало на катере, пока плыл. Ну и ходил о-очень медленно, но не знаю, считать ли это за симптом.

В конце пребывания я уже про Пенталгин и не вспоминал. И даже спокойно пил пиво, хотя и не собирался (алкоголь на высоте вообще противопоказан). Ну а что же знаменитый чай из коки? Да трава травой. Ничего особенного в нём нет, по крайней мере, на мой взгляд. Обычный горчащий травяной настой. Не сказать, что совсем не тонизирует, но хороший чёрный чай тонизирует не хуже. Только что вот нет в Боливии (да и в Перу тоже) хорошего чёрного чая. Но надеюсь, кому-то кока и впрямь помогает.

Главное – то, что теперь я реакцию своего организма на высокогорье знаю. Добрался почти до пяти километров высоты. Ну а выше навряд ли когда доведётся забираться. Впрочем, кто его знает, кто знает. Никогда не говори «никогда»…