Мэри Сью и Карлсон, который живёт на крыше

Иногда даже кажется, что на эту тему я уже писал. Но найти этих записей так и не могу. Ну что ж, если всё-таки найду, сравню старый вариант с новым. И уж совершенно точно оказалось, что частично об этом писали и тролли с луркоморья. Честно, я об этом думал задолго до того, как вообще про Луркоморье узнал.

Да, Илья, когда ты про это спросил (то ли ещё на футурамере, а то ли в письме), я сперва этому особого значения не придал. Мало ли какие смысловые изыски находят в книжках их читатели? «Алиса в стране чудес», которая по многим параметрам, моя любимая книга, изборождена различными спекуляциями вдоль и поперёк. Но то сложная многослойная композиция, написанная математиком, а, стало быть, «все они там не в своём уме», как в самой книжке написано. Другое дело, простая детская книжка типа «Малыша и Карлсона». Тут разве что можно запустить парашу типа того, что прототипом Карлсона был Герман Гёринг (кстати да, он Гёринг, а вовсе не Геринг – спасибо тем, кто не ставит точки над «ё»).

Тем страннее мне было узнать, что идея о Карлсоне традиционно, причём исключительно в постсоветском пространстве (за его пределами и даже в Швеции он не столь популярен), как о плоде воображения Малыша, так сильно распространена. Оказывается, есть даже термин «Синдром Карлсона». Вот это для меня обернулось полным недоумением. Потом уже с луркоморья я узнал про пластинку, где в конце выяснялось, что никакого Карлсона нет. Но не с пластинки же, чёрт возьми, это пошло в народ?

Ну да вернёмся к первоисточникам. Так вот, в книге нигде и никак не даётся повода подумать, что Карлсон - вымышленный. Точнее, всю книгу автор борется с этой идеей. Начнём с того, что у Малыша вполне большая семья. Имеются брат и сестра, которые, конечно, несколько старше, но в целом это обычная нормальная семья, что в начале книги несколько раз уточняется. По нынешним меркам даже многодетная. У Малыша есть друзья, с которыми он ходит в школу и играет после уроков, и которые приходят в гости к нему: Кристер и Гунилла. Вы их помните?

В эту минуту раздался звонок у входной двери, и из передней послышался мамин голос:

— Малыш, к тебе пришли Кристер и Гунилла.

…Они  жили на той же улице, что и Малыш, и учились с ним в одном классе. Малышу очень нравилась Гунилла, и он  часто рассказывал  своей  маме,  какая она "ужасно хорошая". Кристера Малыш тоже любил и давно уже простил ему шишку на лбу.  Правда, с  Кристером  они частенько дрались, но всегда тут же мирились. Впрочем, дрался Малыш не только с Кристером, а почти  со  всеми ребятами с их улицы. Но вот Гуниллу он никогда не бил.

Во-вторых, кроме самого Малыша, Карлсона на протяжении всей книги видит всё больше народа. Я даже не касаюсь родителей Малыша, которые увидели его в конце первой части.  Как там на пластинке было? «Видели ли они Карлсона … этого я не могу вам сказать … Может быть и нет, — ведь взрослым очень трудно видеть то, что видят дети …» В книге всё было по другому. Всю первую часть родители упорно считали Карлсона плодом детского воображения, а развязка была такая:

Дверь открыл папа. Но первой вскрикнула мама, потому что она первая увидела маленького толстого человечка, который сидел за столом возле Малыша.

Этот маленький толстый человечек был до ушей вымазан взбитыми сливками.

— Я сейчас упаду в обморок… — сказала мама.

Папа, Боссе и Бетан стояли молча и глядели во все глаза.

Кстати, первыми этим же путём прошли Кристер и Гунилла, которые тоже считали Карлсона выдумкой, а Кристер даже дрался из-за этого с Малышом.

— А что вы не поделили с Кристером сегодня?

— Кристер и Гунилла говорят, что я всё сочинил про Карлсона, который живёт на крыше. Они говорят, что это выдумка.

— А разве это не так? — осторожно спросила мама.

Ну а развязка произошла сразу после того, как Кристер с Гуниллой к Малышу пришли.

— Я сейчас открою шкаф и погляжу, что там, — сказала Гунилла и отворила дверцу.

Кристер подскочил к ней и тоже заглянул в шкаф. Вначале они ничего не заметили, кроме висящей одежды, но потом с верхней полки раздалось хихиканье. Кристер и Гунилла посмотрели наверх и увидели на полке маленького толстого человечка. Удобно примостившись, он лежал, подперев рукой голову, и покачивал правой ножкой. Его весёлые голубые глаза сияли.

Кристер и Гунилла молча смотрели на человечка, не в силах вымолвить ни слова, и лишь Ёффа продолжал тихонько рычать.

Когда к Гунилле вернулся дар речи, она проговорила:

— Это кто такой?

— Всего лишь маленькая выдумка, — ответил странный человечек и стал ещё энергичнее болтать ножкой. — Маленькая фантазия, которая лежит себе да отдыхает. Короче говоря, выдумка!

— Это… это… — проговорил Кристер, запинаясь.

— …маленькая выдумка, которая лежит себе и кричит по-петушиному, — сказал человечек.

— Это Карлсон, который живёт на крыше! — прошептала Гунилла.

Но это ещё не всё. Уже в следующей главе Карлсон предстаёт перед целой оравой детей.

— Давайте устроим «Вечер чудес», — сказал Карлсон, перестав дуться. — Угадайте, кто лучший в мире фокусник?

— Конечно, Карлсон! — наперебой закричали Малыш, Кристер и Гунилла.

— Значит, мы решили, что устроим представление под названием «Вечер чудес»?

— Да, — сказали дети.

— Мы решили также, что вход на это представление будет стоить одну конфетку?

— Да, — подтвердили дети.

— И ещё мы решили, что собранные конфеты пойдут на благотворительные цели.

— Как? — удивились дети.

— А существует только одна настоящая благотворительная цель — забота о Карлсоне.

Дети с недоумением переглянулись.

— А может быть… — начал было Кристер.

— Нет, мы решили! — перебил его Карлсон. — А то я не играю.…

Кристер  и  Гунилла  выбежали  на  улицу и рассказали всем детям,  что  наверху   у   Малыша   сейчас   начнется   большое представление  "Вечер  чудес".  И все, у кого было хотя бы пять эре, побежали в лавку и купили там "входные конфеты".

В итоге Карлсона видит почти вся улица. Включая противного мальчишку Кирре, живо напоминающего мне либеральную оппозицию.

— Что нам здесь будут показывать? — спросил мальчик по имени Кирре. — Если какую-нибудь чепуху, я потребую назад свою конфетку. 

Малыш, Гунилла и Кристер не любили этого Кирре — он вечно был всем недоволен.

Ну, это первая часть. Во второй, как вы помните, появляется фрёкен Бок. Которая тоже видит Карлсона. Причём воспринимает его не как что-то необычное, а просто как школьного дружка Малыша.

— Послушай, я надеюсь, что тот невоспитанный толстый мальчишка, с которым ты в тот раз играл, теперь сюда больше не ходит?

Фрекен Бок никак не могла взять в толк, что Карлсон, который живёт на крыше, — красивый, умный, в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил. Она считала, что он — ровесник Малыша, его школьный товарищ, самый обыкновенный озорник. Что этот озорник почему-то умеет летать, её не удивляло. Она думала, что такой моторчик можно купить в игрушечном магазине, были бы только деньги, и всё ворчала по поводу того, что теперь так балуют детей.

Кстати говоря, телевизионщик, который приходит по вызову фрёкен Бок снимать привидение, Карлсона тоже видит.

Господин Пёк смотрел на этот странный танец и смеялся, смеялся всё громче и громче. Тогда Карлсон тоже стал хихикать в ответ, да ещё подмигивать господину Пеку, когда проносился мимо него, размахивая своими накидками.

— До чего весёлый мальчишка! — воскликнул господин Пёк. — Он наверняка мог бы участвовать в какой-нибудь детской передаче.

Ну и апофеоз, третья часть, которая в советский мультфильм не попала. Начинается она с того, что анонимность Карлсона попала под угрозу. В газете публикуют заметку с фотографией человека, случайно увидевшего Карлсона.

— Ну вот, дождались! — сказал папа. — Ты только погляди, что написано в газете. На, прочти сама.

— Ужасно! — воскликнула мама. — Просто ужас какой-то!

Малыш мигом соскочил с постели. Ему не терпелось узнать, что же именно ужасно. И он узнал.

На первой странице газеты огромными буквами был набран заголовок:

«Что это: летающий бочонок или нечто другое?»

А под заголовком — статья:

«Странный неопознанный объект летает над Стокгольмом. Очевидцы сообщают, что за последнее время неоднократно видели в районе Вазастана некий летающий предмет, напоминающий по виду маленький пивной бочонок. Он издаёт звуки, похожие на гул мотора. Представители Авиакомпании ничего не смогли сообщить нам относительно этих полётов. Поэтому возникло предположение, что это иностранный спутник-шпион, запущенный в воздушное пространство с разведывательными целями. Тайна этих полётов должна быть раскрыта, а неопознанный объект — пойман. Если он действительно окажется шпионом, его необходимо передать для расследования в руки полиции.

Кто раскроет летающую тайну Вазастана? Редакция газеты назначает вознаграждение в 10000 крон. Тот, кому посчастливится поймать этот таинственный предмет, получит премию в 10000 крон. Ловите его, несите в редакцию, получайте деньги!»

Как вы думаете, из какой страны должен был быть запущен спутник-шпион, наблюдающий за Стокгольмом в эпоху холодной войны? =) У нас, кстати, в студенческие годы культивировалась легенда о том, что Карлсон – на самом деле карел. О чём он и пытался Малышу сообщить, но глупый мальчишка не понял выражения «Сын карельского народа» и решил, что это сын какого-то Карла.

Ну да бог с ним. Заканчивается книга полной деанонимизацией Карлсона.

Этот день Малыш никогда не забудет. Он сам рано проснулся: «лучший в мире Карлсон» не прилетел, чтобы его будить. «Так странно», — подумал Малыш и побежал к почтовому ящику, за газетой. Он хотел успеть прочесть все те небылицы, которые там будут написаны, прежде чем дядя Юлиус отнимет у него газету.

Но никаких детективных серий он там не нашёл. Малыш вообще дальше первой страницы никогда не доходил. Но тут он вдруг наткнулся на заголовок, который приковал всё его внимание:

ТАЙНА РАСКРЫТА — ЭТО НЕ СПУТНИК-ШПИОН

А под этим заголовком была помещена фотография с видом Вестерброна и летящим над ним — да, тут ошибки быть не могло, — летящим над ним Карлсоном. Его портрет был тоже помещён в газете. Он стоял и с улыбкой указывал на свой пропеллер и на кнопку на животе.

Ну уж про Филле и Рулле, которые падают жертвой Карлсона несколько раз за книгу, а также дядю Юлиуса  я и поминать не буду. По-моему, после того, как в книге о Карлсоне узнаёт весь Стокгольм, считать его детской фантазией как-то глупо.

Тем не менее, считают. Я сперва недоумевал почему, потом допёр. Книга о Карлсоне, конечно, известна, но ещё известней мультик. Мультик замечательный, чего и говорить. Но от книжки во многом отличающийся. Третья часть в мультик не вошла, малыш и впрямь какое-то интровертное «дитя индиго», у которого нет друзей, а во второй серии и брата с сестрой нет. И родители Карлсона так и не видят. Вот по мультику впечатления о Карлсоне и составляют.

А книжка… Ну ладно, книжка детская, читали давно, забыли уже всё. Тем интереснее было следующее открытие. Во многих даже самых детских книгах закопаны весьма глубокие и интересные мысли. Есть такие и в книжке про Карлсона. Момент из третьей части, где фрёкен Бок пытается в разговоре загнать Малыша в угол, ставя его перед простой дилеммой: да или нет?

— Я сказала, отвечай — да или нет! На простой вопрос всегда можно ответить «да» или «нет», по-моему, это не трудно.

— Представь себе, трудно, — вмешался Карлсон. — Я сейчас задам тебе простой вопрос, и ты сама в этом убедишься. Вот, слушай! Ты перестала пить коньяк по утрам, отвечай — да или нет?

Как-то в разговоре с сестрой я совершенно случайно этот афоризм повторил. Афоризм сестра оценила сполна. Тем поразительней был следующий её вопрос: «А откуда это?» Я опешил: Как же, это же самый классный момент в «Карлсоне»… «Не, не помню, щас у Серёги (мужа) спрошу, он Николаше недавно Карлсона читал… Не, и Серёга не помнит».

Потом я уже совершенно сознательно проверил на знание этого высказывания Кремнёвых, которые совершенно точно читали «Карлсона» мелким недавно. И они не помнят. Тут оставалось только охренеть. Ну как же это называется: Смотрю в книгу, вижу фигу? И не спешите качать головой. Если вы читали книжку, ответьте на три вопроса, не заглядывая никуда. Как звали Малыша? Каково имя фрёкен Бок? Была ли она замужем?

В общем, то, что о произведении «Малыш и Карлсон» судят исключительно по мультику, для меня стало аксиомой не требующей доказательств. Похоже граждане считают детскую литературу ниже своего достоинства. Мне же осталось нанести последний мазок. Почему за идею одинокого непонятого Малыша советская интеллигенция так ухватилась.

Есть в околосубкультурных кругах (особенно сабж практикуется у ролевиков и фанфико-пейсателей) такое понятие, как «Мэри Сью». Этим именем обозначается придуманный автором герой с каким-то гипертрофированными до неестественности качествами. Собственно возник он после того, как одна американка написала пародию на плохие фан-фики по «Звёздному пути», где главной героиней была суперсексуальная, сверхинтеллектуальная и сверхсильная голубоглазая блондинка по имени Мэри Сью, которая по традиции «всех спасает». Надо ли говорить, что с такими Мэри Сью аффтары фанфиков ассоциируют прежде всего себя и свои комплексы? Да, Илья, ещё раз повод вспомянуть аффтара рассказов про крылатую Лизу Симпсон. Сечёшь, чего ему по жизни не хватает?

Разумеется, кому то приятно видеть себя в накачанной блондинке, а кому-то - в образе маленького одинокого грустного мальчика. Уж таких типажей в гуманитарной среде хватает. Ну так вот этот образ одинокого Малыша (не того, что в книге, а того, что в голове у наших граждан, и тот, что в мультик и на пластинку попал) – это фактически такая Мэри Сью нашей интеллигенции. Такой несчастной, никем не понятой… одинокой, всеми отвергнутой в ночи, да ещё обобранной тофслами и вифслами… Упс, это опять из детской книжки, причём опять зарубежной. Я лучше из отечественной детской книжки что-нибудь процитирую.

– И Юрка-брат, и мать, и отец, а все равно один ты на этом свете. Понимает ли тебя кто-нибудь?

– Да вон Юрка-то брат, – сказал Крендель, показывая на меня. – Чего ж ему не понять?

– До глубины души понимает он тебя, Юрка-то брат? – допытывался Жилец.

– А чего ж ему не понять?

Я ему головой киваю: еще бы, дескать.

– Нет, милый, – сказал Жилец. – Не понимает он тебя, и никому тебя не понять – не только Юрке-брату.

Ну, на сём пора и откланяться. Конечно, по постсоветской интеллигенции можно топтаться часами, но я и так понастрочил изрядно. Пока ставлю точку в своей публицистике. Читайте подлинники. ;)