Медвежий угол

Как я убедился позднее, на Корфу мало что осталось от патриархальной Греции, описанной в книжках Даррелла. Но про Корфу потом. Сперва мы переносимся на крайний северо-запад Греции, туда, где её граница сходится с границами Албании и Македонии, в национальный парк Преспа. В Преспу мне надо было попасть на конференцию, которая должна была состояться в визит-центре парка близ деревни Айос Ахилеос. Когда я только планировал поездку, я рассуждал, что это Европа, и скорее всего, в этот самый Айос Ахилеос ходят автобусы, наверное, раза три в день. Ну а чо, коли уж в Чехии можно без проблем попасть в любую пердяевку, тут что ли хуже? Это ж старый член Евросоюза, развитое капиталистическое государство… Иллюзии рассеялись, когда я купил «Лонли плэнет» по Греции. Согласно ему, автобус в парк и впрямь был. Три раза. В неделю. А до Айос Ахилеоса – так и один раз, по средам.

До приезда я представлял себе Преспу примерно так: невысокие горки (скорее, даже холмики), залитые солнцем, на них растут виноградники и пасутся ослики. В итоге я оказался во вполне себе суровой горной долине. По склонам – дубовый лес, а выше – пихтовый. А на самом верху можно разглядеть снег. Вон там, над фонарём – это он. Как мне объяснили греки, выпал две недели назад.

Деревня, в которой я поселился, называлась Андартико. Что-то напоминающее Антарктику. Но действительность была ещё интересней. Андартико в прямом переводе с греческого – «Партизанское». Такая база горных партизан, нападавших на фашистских оккупантов на дорогах в долине.

Гостиница, в которой я жил, называлась «Вилла Роза». По факту это была старая ферма, и в комнате, где я жил, скорее всего, был когда-то хлев. Ну да ладно, в хлеву я уже жил, в Бразилии, например. Выбрал я это место исходя из того, что уезжать мне надо было не со всеми, а отдельно в направлении Кастории, то есть, в противоположную сторону от Флорины, через которую я приехал. Наверняка через Андартико проходит местный автобус, который ходит между двумя райцентрами, Флориной и Касторией. В действительности оказалось, что никакого автобуса там нет. Совсем. А бедный грек Яни из оргкомитета, который подумал, что я приеду на машине, вынужден был каждый день возить меня возить меня за 13 километров через горы туда и обратно.

Каждое утро я выходил из гостиницы на дорогу, где Яни или кто-то ещё, кто ехал в Преспу мимо, меня подбирал. У «остановки» был родничок с водой…

И какой-то воинский мемориал. И впрямь «Партизанское».

Вечером можно было прогуляться по этому живописному захолустью.

Старые двухэтажные каменные дома, часть из них совсем заброшена.

Вот эта почта вполне гармонично бы смотрелась в любой российской деревне. Хоть на Кавказе, хоть в Поволжье.

А вот это «Кофе-бар» с решётками на окнах. У нас, разве что, никому не придёт в голову надпись делать на английском. Хотя зачем она здесь? Я сомневаюсь, что тут бывает много иностранцев.

Ну а теперь самое откровение. На стене одного полузаброшенного дома я нашёл надпись сделанную явно кириллицей: «Да живее народ».

И руссо-туристо тут не при чём. Как я уже говорил, район озёр Преспа – район пограничный. Границы тут чертили в начале ХХ века, и часто по живому. А по другому было и нельзя: греки, албанцы, аромуны, славяне, да ещё и цыгане живут вперемешку (и вперемежку) на многие километры от границ. Несмотря на то, что берега озёр Преспа разделены между тремя странами, со всех сторон они были населены македонцами. Читай, теми же болгарами. Сейчас, сто лет спустя после балканских войн, большая часть из них ассимилирована. Оставшихся аборигенов в Греции называют «Допии», то есть местные. Бабки из флоринского фольклорного ансамбля, с которыми я плясал на пати, были такими допиями.

На а про озёра Преспы, собственно, в следующий раз. Продолжение следует.