Наукам посвящённое местечко

Думал, писать вообще про Борок или нет. Уж шибко мало у меня после визита туда получилось фотографического материала. Но всё таки охота пуще неволи. Решил написать – место того вполне заслуживает.

Аадемгородков в России не так мало. К примеру, Пущино, где я провёл четыре не самых плохих года. Но не так много из них являет их себя такой пример, как этот посёлок (около двух тысяч обитателей), затерянный в Ярославской глуши в том месте, где Волга втекает в Рыбинское водохранилище. История Борка тоже вполне примечательна. Некогда тут была усадьба мологского помещика Петра Щепочкина, имевшего семь детей от крестьянки Анны Морозовой. Один из них, Николай Морозов, известен как революционер-народоволец с довольно бурной деятельностью. В 1881 году он даже получил пожизненное заключение в Петропавловскую крепость, откуда был освобождён только во время революции 1905 года. Время заключения, тем не менее, для него даром не прошло. За четверть века Морозов получил блестящее самообразование, вылившееся в ряд публикаций по естественным и гуманитарным наукам. Именно биография Морозова, как узника-революционера и учёного и позволила основать Борок, каким мы его видим сейчас.

Вопреки расхожим штампам, в тридцатые годы Морозов получил во владение отцовское поместье. Куда и отбыл заниматься научными изысканиями. Сопутствующих мотивов тут было, конечно, немало, но факт есть факт. Сын помещика и политический узник царизма получил поместье от Советов. При этом Морозов вовсе не выпал из официальной научной жизни. В 1939 году Морозов отдал часть своего имения под организацию Верхне-Волжской базы АН СССР, впоследствии преобразованной в биостанцию.

А в пятидесятые годы биостанция была преобразована уже в Институт биологии водохранилищ. И это связано уже с деятельностью другой известной личности: полярника Ивана Папанина. В Борке есть и музей Морозова, и памятник ему (сам Морозов умер в 1946 году в возрасте 96 лет), но я их, увы, не посетил. А вот мимо памятника и музея Папанина я ходил каждый день.

Вот в этой избушке и находится музей Папанина.

В принципе, она мало чем отличается от других подобных избушек, расположенных на главной аллее, по которой я шёл из гостиницы в архив Института Биологии Внутренних Вод, как он сейчас называется. Здесь, в стороне от больших и даже небольших городов всё так и тихо и провинциально.

Дым стелется из труб… Эх, братцы, огонь в печи, и особенно, в камине – это очень романтично. Но не все горожане знают, какой это гемор, печное отопление без альтернатив. Жить в домике, крытом черепицей и обвитом хмелём, приятно. Если можешь в любой момент уехать в городское жилье с центральным отоплением, для которого не надо закупать и колоть дрова, таща потом в дом суковатые поленья, об которые потом будешь у печи спотыкаться. 

Есть, конечно, в Борке и более новые дома. В семидесятые годы в него неплохо вложились. Ведь Борок – это то место, куда в случае войны должен был быть эвакуирован президиум АН СССР. Собственно. Академическое начальство помнит о Борке и доныне, с удовольствием сюда заезжая. Не знаю только, как это сказывается на финансировании.

Вот это, насколько я понимаю, ихтиологический корпус института, стоящий на берегу канала, соединяющего Борок с водохранилищем. В чём-то это удобно, когда выходишь прямо из институтского корпуса, садишься прямо в катер и дуешь изучать свой объект.

Правда, на моих глазах никто так не дул. Со стороны вообще казалось, что корпус заброшен. Может, просто не сезон?

Гостиница «Дом учёных» выглядит довольно приятно снаружи, но изнутри заметно давнее отсутствие ремонта и вообще модернизаций. Собственно, история Борка – вся история отечественной естественной науки, как она есть. С революционерами-народовольцами, героическими полярниками, модернизацией периода застоя и упадком эпохи Ельцина.

Что будет с Борком дальше? Фиг его знает. Как никто не знает, что дальше будет с нашей наукой вообще. Можно только добавить, что живут в этой милой глуши замечательные люди. В своё время я сравнил Борок с эдаким монастырём. И решил, что, пожалуй, я бы тут жить не смог. Несмотря на всю романтику осеннего леса, огня в очаге и объектов изучения прямо за порогом.