Конгоньяс, большое наследство Маленького Калеки

Сегодня рассказ будет о Маленьком Калеке, мыльном камне и библейских пророках. Как всё это связно друг с другом, а всё вместе – с Бразилией? Читайте и узнаете.

Целью моей первой вылазки за пределы Белу Оризонти был небольшой городок, расположенный примерно в 65 километрах к югу, если мерить по прямой, или в 80 километрах, если ехать по федеральной трассе 040 она же Родовия Жуселину Кубичек по направлению к известной по той же «Рабыне Изауре» Барбасене. Городок называется Конгоньяс. Те, кто знаком с Бразилией, знают, что так же зовётся старый аэропорт Сан Паулу, а есть ещё поселение с таким же именем в штате Санта Катарина, и даже муниципия Конгоньяс ду Норчи в противоположном направлении от Белу Оризонти. Так что я не удивился, когда при покупке билета на автовокзале, у меня уточнили в какой Конгоньяс мне нужно. В какой? Ну, в тот, где базилика.

Ехать в Конгоньяс чуть больше часа. Городок расположен чуть в стороне от Родовии Кубичек, но сейчас окраинами уже дорос до неё. Автобус съезжает с трассы, делает пару поворотов, и вуаля! Мы на автостанции. Дальше можно сесть на городской автобус, но я предпочёл прогуляться пару километров пешком, паче рядом висит схема города, на которой красным человечком обозначен автовокзал с оной схемой и обозначены маршруты, которыми лучше двигаться. Тем, кто едет на машине, лучше использовать маршрут, окрашенный жёлтым цветом: за большим светофором повернуть налево и въехать по серпантину на холм. Автобус, кажется, так и ходит. Но тем, кто идёт пешком, я советую пройти за светофор дальше и подняться по дорожке, отмеченной коричневым. На уменьшенном фото не очень видно, но там ещё проведена окружность, показывающая, что до нужного светофора двадцать минут пешком. По-моему, преувеличение. Я за двадцать минут с копейками дошёл уже до цели.

Ну а пока я иду пешком, расскажу вам, собственно, куда и зачем я иду. Начну издалека. Начало XVIII века. В горах Минейры находят мощные золотые месторождения. Центром золотой лихорадки становится небольшой посёлок Вила Рика, который к середине века станет самым крупным и самым богатым городом Западного Полушария. Лет через сто король получившей к тому времени независимость Бразилии Дон Педру I провозгласит его имперским городом и наречёт Ору Прету, под каким именем он известен и до сих пор. В Вила Рике строятся роскошные дома и церкви, принимать участие в возведении которых приезжают лучшие строители и художники Пиренеев, да и не только. Среди них был и молодой португальский плотник Мануэл Франсишку Лижбоа, прибывший сюда на заработки. В августе 1730 года у него родился сын от рабыни-негритянки Исабелы, коего 29 августа окрестили именем Антониу. Историки, впрочем, в этой дате сомневаются. Сам Мануэл впоследствии женился на знатной белой женщине, но незаконнорожденного сына взял в семью, где маленький мулат рос и воспитывался наряду с законными наследниками. Папиного имущества, после смерти отца, он, правда, не получил, зато маленький Антониу унаследовал и преумножил главное достояние: отцовский творческий талант. В итоге про прочих детей Мануэла Фрасишку история ничего не знает, в отличие от Антониу. Обучался он прямо в мастерской отца, а также мог наблюдать за работой лучших скульпторов и художников, а ещё отец выписывал самые новые книги по искусству и строительству из Европы. Начиная с подмастерья, Антониу быстро поднялся до статуса мастера, невзирая на неблагородное происхождение. Он принимал участие в строительстве, например, губернаторского дворца Ору Прету или оформлении церкви Святого Франциска. Увы, где-то после 40 лет Антониу поразила какая-то страшная болезнь, изуродовавшая его конечности, то ли это была проказа (что, в общем, сомнительно, ибо прокажённых тогда быстро исключали из общественной жизни, а с ним этого не произошло), а может, запущенный сифилис, или странная форма ревматизма, историки до сих пор этого не знают. В общем, мастер Антониу Франсиску де Лисбоа получил прозвище (а в Бразилии прозвища давать своим знаменитостям, даже президентам, очень любят) Алейжадинью, то есть «Маленький Калека», под коим он и вошёл в историю мирового искусства.

Невзирая на болезнь, он прожил весьма долгую жизнь, но очень замкнулся в себе. Он носил просторные балахоны, закрывавшие всё тело, работал практически исключительно по ночам, а о улицам  перемещался только в паланкине с наглухо задёрнутыми шторами. Это была очень загадочная персона, о которой ходило много легенд, и анализируя его биографию, написанную в середине XIX века, историки пришли к выводу, что многое там явно выдумано. Больше того, имеется даже мнение, что никакого Алейжадинью просто не существовало. Ну, как бы то ни было, но имеются произведение искусства сотворённые этой полумифической фигурой, и они хуже от этого не становятся.

Теперь перенесёмся, собственно, в Конгоньяс. Минас Жерайс, как мы видим, является краем холмов и невысоких гор. Имелся такой холм и над Конгоньясом. В середине XVIII века на нём основался отшельником португалец Фелисиану Мендеш, основавший небольшое святилище под названием Бом Жезус ди Матозниьюс. Согласно легенде, на добытое в шахтах Минейры золото Мендеш решил построить копию базилики из его родного города Браги. В действительности, базилика была построена только в начале XIX века, после смерти Мендеша, а строил и оформлял её уже знакомый нам Маленький Калека, бывший уже в престарелом возрасте. И именно она стала главным творением его жизни. Немудрено, что базилика Бом Жезус ди Матозиньюс в Конгоньясе получила статус памятника Всемирного Наследия одним из первых в Бразилии, ещё в 1985 году.

Вот собственно, чтобы попасть к искомой базилике, нам нужно подняться на холм высотой около 70 метров по мощёной булыжником улочке, которая так и называется, Бон Жезус.

Нет ребят, это мы ещё не пришли. Это тоже барочная церковь Святого Жозе, но несколько более молодая, конца XIX века. При том, что, в общем, канонам минейрского барокко она вполне соответствует.

Но она тут не единственная, теперь через долинку, из которой мы поднимаемся, на холме пониже видна вторая церковь. Надо будет к ней сходить перед отъездом из Конгоньяса.

Продолжаем подъём. Католическая традиция ставить святилища, посвящённые Иисусу, где-нибудь на горе над городом, в общем, имеет свой резон. Гора при этом символизирует библейскую Голгофу, святилище – место распятия, а паломники, поднимающиеся по крутому склону, символически повторяют путь Христа. Чтобы забраться сюда, надо постараться.

Ну, вот мы уже подходим к цели. Внизу открывается панорама с холмами и черепичными крышами. Минас Жерайс, как я его люблю, товарищи!

А сверху уже виднеется цель нашего похода. Бразильцы очень любят сплетать воедино архитектурные жемчужины, изобразительное искусство и красоты тропической природы. Бом Жезус является ранним, но прекрасным примером такого сплетения.

Особенно обращает на себя внимание огромная пальма, которую хорошо видно при взгляде со стороны. Кажется, без неё комплекс лишился бы чего-то очень важного.

Обратим внимание на семь небольших часовен, расположенных зигзагом на финальных аккордах подъёма.

Их тоже строил Алейжадинью, и они являются тоже важным объектом – в них расположены группы деревянных скульптур, воссоздающих сцены Страстей Христовых, от тайной вечери до сцены распятия. Поднимаясь от часовенки к часовенке, паломник сам переживал все страсти. Подобное я уже видел на Сватем Копечке в Чехии, хотя там часовни-«каплички» были намного скромнее.

Скульптуры вырезаны Алейжадинью, а раскрашены были другим художником уже после его смерти. Сцена бичевания Христа.

Восхождение на Голгофу. Говорят, что у фигур римских солдат две левых ноги. Я, честно говоря, этого так и не заметил. А ещё говорят, что сапоги римлян напоминают сапоги португальских гвардейцев, а сам Иисус напоминает героя борьбы за независимость Бразилии Тирадентиса. Ну, в этом есть смысл, хотя ИМХО они походили друг на друга только как могут походить измождённые бородатые люди.

Наконец, походим к самой базилике, расположенной на террасе с системой лестниц, напоминающей, скорей, дворец. А главное тут – двенадцать скульптур, расположенных на парапете. Ну, раз двенадцать, да у базилики, посвящённой Христу, на ум сразу приходят двенадцать апостолов. А вот нет. Это двенадцать пророков, которые известны гораздо хуже.

Отдельного упоминания заслуживает материал, из которого сделаны скульптуры. По науке он называется талькохлорит (да, именно через «т»), это метаморфическая горная порода, состоящая примерно напополам из талька (силиката магния) и магнезита (карбоната магния) с примесью хлорита (вопреки названию, к хлору никакого отношения не имеет, это алюмосиликат магния и железа). Встречается в мире довольно часто, самые большие месторождения находятся в восточной Финляндии, а в России (какое совпадение!) – у нас в Карелии. Талькохлорит имеет очень высокую теплоёмкость, так что его охотно используют при строительстве печей и саун. Также из него делают камни, с помощью которых охлаждают алкогольные напитки (Про whiskey on the rocks слышали? Вот это оно и есть). Но для нас сейчас важнее иное его свойство, сильная мягкость. Есть такая шкала твёрдости Мооса, построенная на простом сравнении минералов, каким из них можно поцарапать другой. Самым твёрдым из природных камней, конечно, является алмаз. Его твёрдость принята за десятку. Твердость стального ножа – 6, стекла –  5, излюбленного скульпторами мрамора – 3. Ну а самый мягкий минерал, твёрдость которого принята за единицу – это как раз тальк. А талькохлорит имеет твёрдость от единицы и несколько выше. Именно поэтому его тоже очень любят скульпторы, начиная прямо с первобытных времён, когда из него вырезали палеолитических Венер. Амулеты со священными скарабеями в Древнем Египте тоже сделаны из талькохлорита. И талькохлоритом же облицована статуя Христа-Искупителя в Рио. Вам могло попадаться другое название этого камня, стеатит. Есть ещё и народное название, «мыльный камень», потому что, якобы, мокрая поверхность талькохлорита становится скользкой, но я этого не проверял. Стеатита довольно много и в Минас Жерайс, так что например, на сувенирных развалах в Ору Прету продаётся очень много статуэток из него. Немудрено, что Алейжадинью резал своих пророков тоже из талькохлорита.

Всех двенадцати я фотографировать не стал, ограничившись только наиболее колоритными.  Пророк Наум, по Библии предсказал разрушение Ниневии и Ассирии.

Пророк Исайя, предрёк падение Иерусалима и Израиля.

Пророк Авдий в смешной «лыжной» шапочке, невзирая на моложавый вид, самый древний из пророков, предрекший падение идолопоклонничества и установление божьего царства.

Пророк Даниил со львом, жмущимся к его ногам (по легенде его бросали в ров со львами, результат на скульптуре). На заднем плане – Варух.

Пророк Осия.

Пророк Амос.

Наконец, пророк Аввакум, предрёкший разрушение Иудеи халдеями.

Алейжадинью, когда резал их, был уже на седьмом десятке лет, и был полным инвалидом без ног и пальцев. К культям ног он привязывал подушечки, а молот и долото ему не то привязывали к рукам, не то прикрепляли к специальным перчаткам. Искусствоведы говорят, что в его пророках выразилась вся физическая боль, которую он испытывал. Не знаю, заметно ли это, но скульптуры, действительно, весьма выразительны и в жестах, и в лицах.

Внутри базилики есть замечательная роспись, но мне её удалось осмотреть только на фото в интернете – когда я был в Конгоньясе, интерьер как раз находился на реставрации, войдя в двери, я наткнулся на деревянные леса и закрытые плёнкой стены. Ну, снимать внутри, в любом случае, было нельзя.

На террасе над обрывом цветёт розовое ипе или муравьиное дерево (Tabebuia impetiginosa), один из символов Бразилии.

Странно, обычно ипе цветёт в конце зимы или ранней весной. В первый раз я увидел цветущее ипе в раннем сентябре (вы ведь помните, что Бразилия в южном полушарии, и там весна приходит в сентябре?) Но на сей раз было начало июня, поздняя осень.

Это здание тоже относится к Святилищу.

На первом этаже расположена выставка экс-вотос – записок с благодарностью святым за какое-то чудо, вроде исцеления от серьёзной болезни или наставления на ум кого-то из родственников. Особенно это жанр развит в Мексике, где он превратился в настоящее народное искусство вроде лубков. Просто забейте слово «экс-вото» в гугле и посмотрите – эту жесть надо видеть. Ну а в Бразилии всё несколько цивильней. Вот тут я увидел экс-вотос в первый раз.

Иисус выгнал торговцев из храма. Вот где они окопались.

Прямо напротив – старое здание отеля и ресторана. Я в Конгоньясе не ночевал, но знатоки говорят, что статуи пророков особенно колоритны на рассвете.

Побродив по горке, начинаем спуск вниз.

В долине течёт обычная повседневная жизнь. Да, это всегда удивляет, что в таких местах кто-то просто живёт, ходит на работу и в школу, смотрит по вечерам телевизор и покупает обувь в магазине. Конгоньяс сам по себе – вполне типичный промышленный городок Минейры с горнодобывающим и металлургическим производством. Небольшая пешеходная зона на площади в центре города.

Но и тут прорывается  старина – старое здание муниципалитета с талькохлоритовой статуей пророка. Это не Алейжадинью, конечно, но Конгоньяс – вообще город пророков, что написано даже на карте, которую я показывал вначале.

А вот она, та церковь, которую мы видели во время подъёма, Носса Сеньора де Консейсон, то бишь Зачатия Богородицы. Вот это как раз самая старая из всех церквей, которые мы видели сегодня, начала XVIII века. Есть информация, что строил её никто иной, как Мануэл Франсишку Лижбоа, отец Алейжадинью, а сам Алейжадинью, ещё молодой, оформлял портал.

Вот так выглядит базилика с её часовнями и пальмами со стороны церкви Зачатия.

Двигаясь к автостанции, оглянемся последний раз и бросим ещё взгляд на святой холм с его поднимающимся над мирскими страстями наследством Маленького Калеки. До свидания, Конгоньяс!

Продолжение следует.