Почему Бразилия?

Ну а теперь маленькое последствие сентября. На свой пятидесятилетний юбилей на работе я делал презентацию с экскурсом по своей биографии, в особенности, тех вещей, которые мои коллеги не видели. Этот кусочек тоже был там, и прежде, чем стереть эти картинки с винчестера, я подумал, а почему бы не использовать их для блога?

Итак, почему, Бразилия. Причин, на самом деле, не так мало. Начать с того, что с самого раннего возраста я обожал рассматривать географические карты. Героиня книжки Ирмгард Койн «Девочка, с которой детям не разрешали водиться» говорила, что любит повторять вслух необычные имена и названия, от которых получает такое же удовольствие, как от пирожных. Я её очень даже понимаю. Кстати, возможно из-за этого у меня всегда хорошо шли иностранные языки. Вот и любил рассматривать старый затрёпанный атлас, вычитывая на цветных пятнах странные названия. Особенно вкусные названия были в Латинской Америке, а самые деликатесы – на территории Бразилии.

До сих пор какие-то струны в душе трогает городок на границе с Боливией под названием Гуажара-Мирин в штате Рондония. Хотя я сознаю, что в реале, скорее всего, это довольно пыльный населённый пункт с одно-двухэтажными бетонными домами на берегу реки с мутной водой.

Читать я начал очень рано, поэтому стандартная программа младших классов у меня была прочитана ещё до школы. В младших классах рулили Жюль Верн и Герберт Уэлс. Ну к подростковому возрасту, когда как раз должна была подойти очередь приключенческой литературы, я перекинулся на книги о путешествиях и иноземной природе: «Мир животных» Акимушкина, Даррелл, Ганзелка и Зикмунд, дневники Перси Фоссета… С другой стороны – донна Роза Д’Альвадорес из Бразилии, где в лесах много диких обезьян. Странно, но почитателем бразильского футбола я отнюдь не являлся. Не забудем также и рабыню Изауру, которую как раз классе в девятом показали по Центральному телевидению. В общем, смесь была обширная и вполне гремучая. Ну а детонатором, который привёл её в движение, стали две открытки, до поры до времени тихо лежавшие в ящике в шкафу.

Открыток вообще в том ящике было довольно много. В основном старые советские с произведениями искусств. Как-то от нечего делать я в них залез, и обнаружил, что кроме картин из музея Пушкина там имеются старые открытки с черно-белыми фотографиями из европейских городов. Открытки явно пережили пересылку, на них были марки и текст написанным ровным мелким почерком, адресованный моему прадеду Владимиру Знаменскому. Кажется, отец пояснил, что эти открытки посылал ему его брат Александр, учившийся в Кронштадте на морского офицера. И судя по всему, посылал он их из учебного похода вокруг Европы в 1910 году. Кронштадт, Киль, Инвернесс, Брест (не белорусский, а тот, что в Нормандии), Виго, Неаполь, Пирей, турецкий Мармарис – по датам я довольно легко восстановил его маршрут. Дальше – больше. Потом я заметил, что некоторые открытки написаны вовсе не по-русски, а на каком-то романском языке, хотя тоже мелким и ровным почерком, но другим. Да и датированы не 1910, а 1902 годом. Большая часть из них была из Реймса во Франции, но на эти я внимания не обратил. Зато сразу обратил внимание на две открытки из Рио де Жанейро от некоего Фернандо Монтенегру.

Я тогда решил, что язык на открытке – португальский, и даже начал было его учить, паче у отца, конечно, нашёлся самоучитель. Был бы повнимательней, уже после первого урока обратил бы внимание, что на открытке фигурирует буква k, которой в португальском языке нету.

Ларчик, как оказалось, открывался просто: прадед тоже любил иностранные языки и был эсперантистом. А ведь тогда, кстати, эсперанто не было и пятнадцати лет. Просто даже удивительно.

Помнится, я даже пытался писать на адрес, указанный во втором письме, на улицу Теофилу Оттони. Кто такой этот Теофилу Оттони, я, кстати, узнал только в прошлом году, когда побывал на его родине, в городке Серру. Ну а до первой поездки в Бразилию прошло больше двух десятков лет. Менялся мир, менялся я, но желание посетить эту огромную страну, «тропическую Россию» меня не оставляло, в конце концов дождавшись своего дня, когда в конце нулевых Бразилия отменила въездные визы для российских граждан. Ну, это уже всё было в блоге.

Про открытки я думал, что они сгинули в переездах, но их нашла сестра, которая передала их мне. Хотел их отсканировать и показать Виктору Пастухову, но, увы, опоздал.

И уж совсем недавно я наконец прочитал, что же писал господин Монтенегру нижегородскому банковскому служащему Владимиру Александровичу Знаменскому: обычная пенпаловская дребедень. Насколько я смог разобрать рукописный текст (и насколько гуглопереводчик его перевёл) В первом случае он выразил желание вместо марок (А как ещё перевести слово markoj?) получать открытки покрасивее, а во втором просто показал крепость Санта Крус в Нитерое, посетовав, что его не интересует коммерция (?).

Ну и заедку те же самые виды, которые Монтенегро прислал моему прадеду, в объективе моей камеры сто девять лет спустя. Гора Корковаду сейчас – пожалуй, самый главный символ Рио, после того как в 1931 году на её вершине была воздвигнута 38-метровая статуя Христа Искупителя, являющаяся одним из «новых семи чудес света».

И я там был. И от подножья статуи сделал кадр, где видна крепость со второй открытки. Она расположена в Нитерое, на противоположном берегу залива Гуанабара, и известна существенно меньше. Собственно, её бы лучше было снять с горы Сахарная Голова, но тогда я даже не знал, что там, в подножье живописных скал есть какая-то крепость.